Пока решение не найдено
Ректор ПГЛУ, председатель Общественного совета г. Пятигорска Александр Горбунов отметил: «Сотрудничество с Миротворческой миссией дает возможность научным силам наконец-таки претворить в реальную практику то, что они могут сделать во благо общества и на благо конкретных людей, которые страдают и которым надо вместе помогать, чтобы исправить то зло, которое почему-то допускается на нашей земле. Позиция ПГЛУ такова, что мы стараемся смотреть на конкретные проблемы, браться за них и решать их… Проблемы Северного Кавказа очень сложные и тяжелые – вот в чем загвоздка».
Доцент кафедры гуманитарных дисциплин Ставропольского филиала Краснодарского университета МВД России, полковник милиции Владимир Сергеев привел данные истории, демографии и статистики. «Усиление роли женщин в мирной реконструкции – естественный выход из ситуации. Будущее – за женщинами, потому что именно женщинам не занимать выдержки и терпения, как и генетического опыта миротворческой деятельности. Выдающийся русско-американский социолог Питирим Сорокин провел исследование.
По данным достоверно зафиксированной истории в Европе, на 5-6 лет мира приходится один год войны. Заслуга женщин как раз в том, что мир на планете вообще поддерживается. Поэтому то, ради чего мы собрались, – не новое, а хорошо забытое старое».
Елизавета Баркинхоева, председатель комитета содействия поиску заложников и без вести пропавших (Республика Ингушетия): «Я думаю, что в разрезе той деятельности, которой я занимаюсь, роль женщины действительно велика, в первую очередь в миротворчестве. Конфликты, не в обиду мужчинам сказано, традиционно начинают они, а женщинам потом приходится все это разгребать. Когда гибнут члены семьи, это, в первую очередь, больно бьет по женской части семьи. Когда замолкает оружие и надо делать выводы, женщинам достается решать больше проблем».
Пропавшие, но не забытые
Стихли крупномасштабные военные операции в Чечне, Дагестане и Ингушетии. Развернуты восстановительные работы, начали функционировать институты государственной власти и управления.
Однако с устрашающей регулярностью в регионе осуществляются новые теракты, гражданам не дают покоя взрывы, перестрелки. Ушедшие в подполье экстремисты пытаются диктовать свои условия, использовать недостатки переходного периода.
Все это не добавляет уверенности в завтрашнем дне жителям региона, для которых эхо войны еще не утихло, в их памяти, разговорах, фотоальбомах, переписке живы близкие люди, которые пропали без вести. Работая на Северном Кавказе с 1998 года, Миротворческая миссия последовательно направляет свои усилия на снижение напряженности в регионе, мирное строительство и укрепление безопасности населения. ММГЛ пытается развить конструктивный диалог между правоохранительными органами, органами власти всех уровней, гражданским обществом и родственниками пропавших. Международный опыт показывает, что гуманитарный диалог не единожды зарекомендовал себя как наиболее эффективный способ обеспечения безопасности и управления рисками, связанными с конфликтами.
Проблема поиска и определения судеб людей, пропавших без вести, почти так же далека от разрешения, как и многие годы назад. И среди них не только военнослужащие и представители правоохранительных органов, но и гражданское население. Для каждой семьи бесследно исчезнувшего человека горе растягивается на многие годы. Родителей, жен и детей пропавших людей примиряют с прошлым не отписки, а реальное установление судеб их близких. К сожалению, этого не происходит.
Говорит Тамара Кагирова, председатель республиканской общественной организации «Розыск пропавших без вести» (Чеченская республика). «Наша организация обращалась во все инстанции, мы писали и стучались во все двери, проводили акции и митинги, просили установить судьбу пропавших людей, но получали просто отписки. Полные папки дел уже от безысходности готовятся в европейские суды.
Каждый день у меня в офисе бывает 30-40 женщин. Я не психолог, но провожу и такую работу с ними с утра до вечера, и они говорят, что успокаиваются, когда видят меня. А что я могу им сказать? Успокаиваю, даю лекарство, пою чаем. У этих женщин – дети восьми или десяти лет от роду, иногда они приходят вместе с ними. Таких детей в республике до десяти тысяч. И дети задают мне вопросы: «Вы еще не нашли моего папу?» Они остались без отцов и матерей, с дедушками, с бабушками. Моему внуку 6 лет, ни матери, ни отца у него нет, и я сама его воспитываю. Он меня спрашивает, где его отец, а что я могу сказать? Что его забрали, что это война, и она приносит горе?
Нам трудно каждый день ожидать, что, может, где-то нашли родные косточки, трудно жить в ожидании того дня, когда можно будет похоронить сына.
Так же плачут и русские матери. У меня еще два сына, и я объясняю им и всем вокруг, что нельзя в ответ убивать. Как-то женщины нашли солдата, думали, что мертвый. Оказался живой, и одна женщина его выхаживала, он жил у них дома, называл мамой. Потом уехал домой, пишет, что женился и назвал детей чеченскими именами.
Мы не должны друг друга обвинять, а должны приложить все усилия, чтобы найти пропавших, чтобы не повторилось то, что было, и чтобы ни русские, ни чеченские матери не плакали. Мы обращаемся к руководству страны, поскольку вопрос розыска должен решать федеральный центр».
О пропавших и не найденных людях время от времени говорят соседи и односельчане, постепенно это становится привычным для взрослеющей молодежи даже в тех семьях, которые беда обошла стороной. Не следует обольщаться, что проблема с годами «рассосется сама по себе» и все пострадавшие с течением времени успокоятся.
Председатель совета ММГЛ Александр Мукомолов пояснил позицию своей организации: «Президент России Д. Медведев констатировал в своем ежегодном послании: «Насилие, клановость, нарушения на Северном Кавказе беспрецедентны». Все правильно, но надо говорить и о бездействии органов власти на местах.
О фактах нарушения конституционных прав граждан со стороны многочисленных силовых ведомств. О падении уровня культуры, нравов и морали, что явственно отражается в СМИ, кино и в обществе в целом. Все эти вещи особенно болезненно воспринимаются на Кавказе и используются в идеологическом противостоянии религиозными и прочими экстремистами».
Молчание – знак согласия?
На северокавказском поле зарыта и мина замедленного действия, которая может сдетонировать в самый неподходящий для России момент. Как известно, для региона характерны высокий уровень социального расслоения, многочисленность безработной молодежи при языковом и этническом разнообразии, недостаточен уровень образовательной подготовки. Есть многочисленные проблемы, связанные с безопасностью, включая конфликты и религиозный экстремизм. Ведется пропагандистская работа радикальных групп среди молодежи, в том числе через Интернет. Кризисные явления в экономике также болезненно затрагивают особую категорию социально не защищенного населения – родственников пропавших без вести.
В Российской Федерации отсутствует эффективная система розыска граждан, пропавших без вести в зонах вооруженных столкновений. В скорбном списке действующего при ММГЛ центра гражданского содействия розыску насчитывается около семи тысяч имен граждан России, пропавших без вести в зонах конфликтов на Северном Кавказе в период с 1992 г. по настоящее время (сайт ЦГСР – www.rozysk.org).
Сам факт того, что счет подобных судеб по прошествии многих лет все еще идет на тысячи, показывает, что розыскные дела ведутся правоохранительными органами крайне медленно и неэффективно. Это серьезное нарушение права человека на справедливое разбирательство и получение информации о судьбе своих близких. Если так пойдет и дальше, количество дел в Страсбургском суде по данной проблеме будет лишь расти. Это приведет как к нарастанию отчуждения между обществом и властью, так и к дальнейшему ослаблению позиций российского государства на международной арене.
Можно спросить: а реально ли в российских условиях организовать результативный поиск пропавших без вести, провести идентификацию останков, лежащих в зонах конфликтов в давно известных многочисленных захоронениях, провести ДНК-тесты?
Оперативные и эффективные действия государства в случае недавней трагедии на Саяно-Шушенской ГЭС показывают, что необходимые организационно-технические средства можно успешно мобилизовать.
Для проведения масштабных розыскных, эксгумационных и идентификационных работ на Северном Кавказе потребуется значительное число специалистов, технических средств и материальных ресурсов. Силами нынешних штатных структур и ведомств эту задачу не решить. Поэтому общественные организации и решили обратиться с открытым письмом к руководству страны.
Действия гражданского общества по проблеме пропавших без вести
Проблема не будет снята, пока люди не будут найдены. «Работа с ассоциациями родственников пропавших без вести является одним из важнейших элементов решения проблемы и условием создания адекватной системы розыска, – считает Александр Мукомолов. – Только через такие организации можно наладить диалог между родственниками и властями, провести коррекцию списков пропавших, а также организовать системный сбор прижизненной информации о пропавших, необходимой для их розыска».
За минувшее после конфликтов время начали общаться между собой родственники людей, участвовавших в военном противостоянии. Примирение осетинской и ингушской сторон развивается через комитеты родственников пропавших без вести. Елизавета Баркинхоева поясняет: «Прежде всего, мы пытаемся найти взаимопонимание. Пострадавшая часть общества одной стороны, в принципе, очень хорошо понимает пострадавших с другой – и там и здесь есть и убитые и пропавшие без вести. Еще 10 лет назад мы объединились, не обращая внимания на амбиции верхов, потому что поняли, что отношение к проблеме чиновников с обеих сторон невнимательное.
Сегодня, если будет установлена судьба всех без вести пропавших, я подчеркиваю – всех, тут нет разницы, сколько это будет осетин, сколько ингушей, – проблема будет закрыта, и мирный диалог республик будет развиваться».
Александр Мукомолов подчеркнул значимость возникающих общественных движений – комитетов солдатских матерей и комитетов родственников пропавших без вести: «С 1996 года я постоянно сталкивался как с организациями женщин, так и с группами женщин, еще неорганизованных, но объединенных одной болью. Они колесили и ходили всюду по Чечне, мы часто пересекались. В итоге из освобожденных Миротворческой миссией 203 человек мы передали в руки непосредственно родителей 146 солдат. Это и были не до конца еще сформированные объединения солдатских матерей. На определенном этапе эти группы создали свою организацию, союз комитетов солдатских матерей России, потому что они были во всех регионах, из которых призывались солдаты. Теперь во всех республиках, где пропали без вести российские граждане, есть комитеты родственников пропавших без вести».
К разговору присоединилась Марина Лебедева, представляющая союз комитетов солдатских матерей России и КСМ по Свердловской области: «Особая боль – это, конечно, моя многострадальная Чечня. Я не оговорилась. Моя, потому что я там выросла, с первого по десятый класс я училась в Чечне, там похоронена моя мама, и отца я вывезла, который прожил там 35 лет.
Разделили нас по разные стороны, и это страшно, что сначала мой сын приезжал в Чечню к деду на каникулы, а потом как солдат приехал в эти же места с автоматом и воевал там. А потом, когда годы спустя мы собирали гуманитарную помощь для Чечни, мне наши спонсоры говорили: «Как, Марина Митрофановна, вы можете раздавать гуманитарную помощь детям Чечни, ведь их отцы стреляли в спину вашему сыну?» Может, такие вопросы звучали потому, что их не коснулась наша беда. Но именно первая чеченская война всколыхнула всех матерей, и чеченских и солдатских, и наши матери одни из первых в Свердловске бросились спасать своих сыновей сами. Они годами жили в Чечне, встречались с нашими офицерами и с боевиками. Они не боялись ничего, лишь бы найти свою кровинку.
Многие матери теряли надежду, но некоторым удавалось вызволить сына из плена. Конечно, нашим матерям очень помогало мирное население Чечни, и они спасали наших мальчиков. Мы уверены, есть где-то и братские могилы. Не всех найдем живыми, но все равно надо искать хотя бы тела. Хочется поддержать чеченских матерей, потому что и их мальчики исчезали без следа в результате зачисток, и это тоже дети, которых ждут».
Особая роль женщины в миротворчестве
«Общество и власть должны совместно решать имеющиеся проблемы, – подчеркивает Елизавета Баркинхоева. – Роль женщин здесь очень важна. Спустя 17 лет после осетино-ингушских событий 1992 года лишь женщины сохраняют силу и энергию, чтобы довести до конца розыск пропавших без вести, причем в обеих республиках. Еще несколько лет назад мы объединили усилия, не дожидаясь подключения к проблеме наших властей.
Мы вели диалог и пытались вместе работать, и будем делать это дальше. Сейчас благодаря решениям президента Ингушетии Ю.-Б. Евкурова начались эксгумационно-идентификационные работы по первым двадцати останкам людей в Ингушетии, и мы прилагаем усилия, чтобы работы расширялись. Если нам сообща удастся решить проблему неопознанных захоронений, мы сможем преодолеть этот конфликт и шагнуть дальше».
Затронули еще одну грань проблемы. Не только розыск пропавших без вести, не только сложности вопросов идентификации неопознанных останков, достойное предание тел земле, но и проблема реабилитационной работы с родственниками требуют безотлагательного решения. Вдовы и матери, потерявшие своих мужей и сыновей, травмированные конфликтом молодые люди по сегодняшний день остаются группой риска. Именно их хотят привлечь на свою сторону члены незаконных вооруженных формирований и их пособники. Социально-психологические реабилитационные программы для граждан отсутствуют или носят единичный характер, получая недостаточное финансирование. Усилия, предпринимаемые ММГЛ по этому направлению с 2004 года, позволили провести реабилитацию 410 человек. Адресные реабилитационные мероприятия впоследствии позволяют родственникам пропавших без вести включаться в качестве волонтеров в работу соответствующих комитетов и ассоциаций.
Любовь Мищенко, директор Центра системных исследований индивидуальности человека ПГЛУ, считает: «Собственный опыт с помощью программ медико-психологической реабилитации можно направлять на помощь другим». В подтверждение этого наблюдения Ирина Ряшенцева из Курского района Ставрополья пояснила: «После курса реабилитации я поняла: нужно не сидеть в одиночестве, а объединиться с такими же пострадавшими, чтобы искать решение вместе. В нашем районе не хватает организации, которая защищала бы интересы родственников пропавших без вести, вынужденных переселенцев».
Благодаря реабилитации пострадавшие смогут адаптироваться к новым непростым условиям жизни и отстраниться от криминальных группировок и радикальных политических движений, играющих на смешанных чувствах жертв конфликтов. Сами реабилитированные отмечают важность медико-психологической реабилитации, снижается их подверженность негативному влиянию со стороны экстремистских кругов, их энергия выливается в миротворческую работу.
Перспективы гуманитарного диалога по человеческой безопасности ММГЛ установила взаимоотношения с Администрацией Президента РФ, представителями органов государственной власти на местах, в том числе с правоохранительными структурами, уполномоченными по правам человека в субъектах ЮФО, вузами системы МВД России. Многие годы ММГЛ работает в тесном контакте с аппаратом полномочного представителя Президента РФ в ЮФО, который поддерживает работу миссии. С образованием Северо-Кавказского федерального округа теперь появляются новые возможности приблизить решение проблемы.
Среди партнеров ММГЛ по миротворческой работе – межведомственная комиссия по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести, десятки неправительственных организаций Северного Кавказа, включая организации вынужденных переселенцев, комитеты семей пропавших без вести и комитеты солдатских матерей, а также казачьи объединения. В обсуждении за «круглым столом» роли женщин в мирной реконструкции участвовали представители партнерских организаций ММГЛ – Управления верховного комиссариата ООН по делам беженцев (УВКБ ООН), Международного комитета Красного Креста (МККК) и Швейцарского фонда мира (Swiss Peace).
Открытое письмо лидеров пятнадцати общественных структур руководству России призвано способствовать развитию гуманитарного диалога по острой проблеме розыска пропавших без вести.
Призыв к гражданскому взаимодействию
Президенту Российской Федерации Д. А. Медведеву
Председателю Правительства Российской Федерации В. В. Путину
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
Мы, делегаты V межрегиональной конференции Миротворческой миссии имени генерала Лебедя, руководители комитетов родственников пропавших без вести на Северном Кавказе, комитетов солдатских матерей России и других общественных объединений разделяем озабоченность руководства Российской Федерации нестабильной ситуацией на Северном Кавказе. Насилие, клановость, коррупция плюс неустраненные последствия вооруженных конфликтов – это гремучая смесь, способная инициировать новые кавказские войны.
Считаем, что нерешенная проблема безопасности населения, розыска пропавших без вести и идентификации погибших граждан является реальным и серьезным препятствием в восстановлении мирной жизни в регионе.
Тысячи наших сыновей, отцов, мужей, братьев и сестер пропали без вести на Северном Кавказе за период с 1992 по 2009 гг. Постоянно растущий список пропавших по состоянию на 1 декабря 2009 г. насчитывает 6956 человек. Половина из этого скорбного списка лежит в известных всем захоронениях, ямах и безымянных могилах в Чеченской республике, а министерствам и ведомствам, отвечающим за розыск и установление судеб граждан, по всей видимости, недостаточно полномочий для начала масштабных эксгумационных и идентификационных работ.
Потребовалось 17 лет в Республике Ингушетия и РСО – Алания, чтобы эксгумировать первое захоронение из 20 останков и начать идентификационные работы (благодаря личному вмешательству президента Юнус-Бека Евкурова). До ноября 2009 года создавались искусственные преграды, надуманные предлоги для бездействия и замораживания процесса розыска граждан, пропавших без вести в конфликте 1992 года. Всего в межэтническом конфликте пропало 198 человек.
Многолетняя безрезультатная переписка родственников пропавших без вести в вооруженных конфликтах на Северном Кавказе с властными структурами свидетельствует об отсутствии в стране отлаженного механизма розыска в постконфликтный период. Продолжается советская практика братских захоронений, могил неизвестных солдат и собирания останков советских воинов на полях сражения силами поисковиков-энтузиастов.
Надеемся на ваше положительное решение. Готовы оказать гражданское содействие в розыске и мирном строительстве на Северном Кавказе.
С уважением,
Александр Мукомолов, председатель Совета Миротворческой миссии им. генерала Лебедя,
Тамара Кагирова, председатель РОО «Розыск пропавших без вести» (Чеченская республика),
Елизавета Баркинхоева, председатель комитета содействия поиску заложников и без вести пропавших (Республика Ингушетия),
Людмила Томаева, руководитель ассоциации родственников пропавших без вести (Республика Северная Осетия – Алания),
Патимат Геличова, председатель РОО женщин-участниц локальных войн, вдов и матерей погибших офицеров и солдат и детей сирот «Содружество женщин» (Республика Дагестан),
Валентина Мельникова, председатель Союза комитетов солдатских матерей России,
Валентина Череватенко, председатель союза «Женщины Дона»,
Михаил Инкавцов, атаман Терского казачьего войска,
Алла Якунина, руководитель фонда помощи беженцам «Соотечественники» (г. Москва),
Малика Омарова, руководитель Союза женщин Чечни,
Вадим Алеманов, руководитель ставропольской ассоциации вынужденных переселенцев «Соотечественник»,
Магомед Муцольгов, руководитель правозащитной организации «МАШР» (Республика Ингушетия),
Анастасия Пономарева, председатель ставропольской региональной общественной благотворительной организации «Вера, Надежда, Любовь», Галина Редкина, председатель Пятигорской организации Российского Красного Креста,
Лариса Чернигина, руководитель ассоциации вынужденных переселенцев «Содружество» (г. Лермонтов Ставропольского края).
Источник: журнал «Мужской характер», № 22/ 2010, стр. 228-233
- THUMB, parse_thumb, mh22.JPG, {:alt=>" mh22.JPG"}, The asset " mh22.JPG" is not present in the asset pipeline.
добавить комментарий